Территория

Историка

• Главная >>
• Великие Империи >>
• Испанская католическая империя Филиппа II.

Испанская католическая империя Филиппа II.

Хотя за свою жизнь король Филипп II не удостоился императорской короны, в отличие от его отца Карла V, но управление его огромными и разнородными владениями (в Испании, Нидерландах, Италии и в Новом Свете), как и его абсолютная верховная власть точно носили имперский характер. Сам король Филипп II, как ортодоксальный и ревностный католик, помимо укрепления господства Испании в Европе, истово и упорно служил миссии утверждения католицизма и борьбе со всеми еретическими конфессиями в христианском мире. Отсюда его империя носила ярко выраженную религиозно-глобалистскую доминанту.

О личности и политике короля Филиппа II

В современной историографии личность испанского короля Филиппа II окутана крайне негативным шлейфом, состоящего из его угрюмой злобы на мир, редкого фанатизма, служащего реакционным силам. А еще как правителя попирающего свободу и независимость других народов - особенно нидерландского(как это показано в романе Ш. де Костера «Легенда об Уленшпигеле»). Такой крайне негативный образ испанского короля сформирован в английской и нидерландской литературе еще в XVIII-XIX вв., и с тех пор он мало изменился. Хотя, разумеется, в консервативно-католической литературе (испанской), Филипп II предстает скорее как положительный герой, даже христианский идеалист, поставивший всю свою политическую деятельность на службу религиозному (католическому) благочестию. Частично верны обе полярные точки зрения. А в целом на политический портрет Филиппа II наложила большой отпечаток и сама переломная и одновременно крайне противоречивая эпоха XVI века.

Филипп был человеком хорошо образованным, покровительствующий деятелям искусства и науки в своей стране. Он сам любил много читать, особенно книги по истории, любил музыку и живопись. Филипп отличался редкой работоспособностью, стремлением лично вникать и контролировать все дела в огромном государстве. Он, вероятно, был самым ответственным и педантичным Чиновником № 1 в своей стране, с самым повышенным чувством долга. Неслучайно он даже получил прозвище «бумажный король». Он жестко наказывал чиновников за коррупцию и за злоупотребления властью.

В тоже время Филипп Габсбург воспринимал свое правление как высокую миссию служения Богу, католической Церкви, интересам династии и самой Испании - так как это он понимал. Филипп, несмотря на свое меценатскую деятельность, в тоже время зорко следил за тем, чтобы в его страну не попадали «еретические» книги, запрещенные испанской инквизицией. С этой целью даже был утвержден перечень запрещенных книг. Также запрещалось молодым испанцам получать образование в протестантских странах. Собственно был запрещен и выезд за границу. Свою лепту в жесткую цензуру в Испании внес и орден иезуитов.

Будучи человеком холодным, неэмоциональным и подозрительным, Филипп не вызывал симпатий у окружающих. Собственно он в этом и не нуждался. Абсолютное одиночество на вершине власти- это скорее всего является нормой, для идейных и не очень жизнерадостных повелителей подобных Филиппу II Габсбургу. Долг, незыблемое убеждение в своем призвании служить торжеству победе католицизма, а не свое личное человеческое счастье – вот что составляло его натуру, как ревностного католика и благочестивого монарха.

Все женитьбы Филиппа II, а всего у него было четыре брака (хотя у него были и любовницы) - были политически мотивированны. Тут были и королевы (Англии) и даже племянницы (Анна Австрийская). Подозрительно загадочной была судьба его первого наследника дона Карлоса, который страдал душевным расстройством и был взят под стражу и внезапно умер. Зато сам король был славен. Его именем была даже названа целая туземная страна в Тихом океане, завоеванная испанцами- Филиппины.

Политический старт для государственной деятельности Филиппа II был на редкость удачным. Его отец, имеющий европейскую известность и влияние, передал своему единственному законному двадцатидевятилетнему сыну Филиппу II в 1556 г. наиболее богатейшие части своей империи: Испанию с сказочно богатыми обеими Америками, высокоразвитую Нидерланды, а еще большую часть Италии, Франш-Конте. Фердинанд получил Венгрию и Богемию, и с этого времени Габсбурги разделились на две линии: испанскую, идущую от Карла и Филиппа, и австрийскую, образуемую потомками Фердинанда.

В это время шла очередная война с Францией за Италию, когда сам Филипп II пребывал в Англии, будучи женатым вторым браком на английской королеве Марии Тюдор. Но смерть супруги в 1558 г., помешала первоначальным планам его отца и Филиппа подчинить Англию своей короне. Но и впоследствии Филипп II никогда не оставлял таких попыток. Пытаясь, сначала через свою женитьбу на новой королеве Англии Елизавете I Тюдор добиться туманного Альбиона, а затем и путем политических интриг и заговоров.

Свой последующий государственный опыт Филипп II закрепил на дипломатическом поприще. Когда ему, опираясь на лучшую по тем временам европейскую армию, удалось победоносно завершить войну с Франции, подписав выгодный для себя мир в Като-Камбрези в 1559 году. Франция, после целого ряда проигранных войн вынуждена была смириться с тем, что на Апеннинском полуострове и в целом в Европе утвердилась гегемония католической Испании во главе с Филиппом II. Испанская монархия могла торжествовать свою победу над своим самым непримиримым противником - Францией, которая утратила наступательный порыв и вскоре погрузилась в пучину гражданских религиозных войн.

В отличие от своего отца-космополита Карла V (подробнее Универсальная мировая христианская империя Карла V и ее крах., Филипп II, будучи в первую очередь испанским монархом и заботящимся об интересах Испании, уже не мечтал о всеевропейской христианской империи. Однако и его планы далеко выходили за пределы реалистичных. Поскольку он намеревался не только утвердить в Европе испанскую гегемонию, но и покончить с Реформацией во всей Европе и утвердить единственно верную христианскую конфессию – католицизм. А это неизбежно приводило его к жесткой и бескомпромиссной борьбе со всеми протестантскими движениями и странами Европы. Но это еще не все.

Другой его целью, как главного христианского правителя Европы была священная война с Османской империей везде, где это возможно, но особенно на театре Западного Средиземноморья. Достижение даже одной из этих масштабных целей на тот момент было малореализуемых, не говоря уже об их совмещении. Но именно всех этих целей сразу и пытался добиться Филипп II. Он рассчитывал на стойких и верных испанцев, а точнее кастильцев.

Итак, в самом начале своего правления, в имперской колоде Филиппа II были одни козырные тузы: лучшая в Европе и мире армия, самый многочисленный флот. Самые большие доходы из всех стран. И, тем не менее несмотря на свои самые впечатляющие геополитические и финансовые ресурсы Испания в конце правления Филиппа II была побеждена конкурентами, у которых этих ресурсов было на порядок меньше. Как такое могло произойти? Об этом и пойдет речь.

Социально-экономическое положение Испании при Филиппе II

Принято называть правление Карла V и Филиппа II «золотым веком» Испании. И это не было преувеличением. Исходя из совокупной мощи геополитического и религиозно-культурного влияния Испании на Европу - такая формулировка имела под собой веские основания. Серебро и золото из Нового Света текли в Испанию рекой. Вот только питали они больше не саму Испанию и ее экономику, сколько интернациональный европейский капитал Европы, сосредоточенный на освоении богатств обеих испанских Америк, а также и таких промышленно развитых стран, как Нидерланды, Англию и частично Францию. Как и почему так получилось? Начнем по порядку.

Во-первых, степень централизации испанской государственности, состоявшей из разных, до правления Карла V- Филиппа II,- государств (Арагона, Кастилии, Каталонии) – носила лишь первоначальный характер. По словам Арского, Испания, «будучи единой монархией, по существу, все же была конгломератом областей, почти ничем экономически между собой не связанных, а по своему социально-политическому устройству, языку, историческому прошлому часто сильно друг от друга отличавшихся. Под одной властью были объединены: отсталый пустынный Арагон, свободолюбивая Баскония, полускотоводческая Кастилия, торгово-ремесленная Каталония, полумавританская Андалузия». Кастильцы и арагонцы чувствовали по отношению друг к другу не меньшими чужаками, как будто это были чужеземцы. Любопытно, что до сих пор межкультурная разрозненность и инаковость проявляется в Испании.

В каждой земле, будь то в Арагоне, Каталонии существовали свои языки, административные и судебные учреждения, со своими налоговыми системами, средневековыми обычаями и привилегиями (по Р. Данну). Причем их администрации выбирались из местного населения. Это неизбежно питало региональный сепаратизм. Региональный сепаратизм (особенно Арагона) противостоял испанизации, вернее кастилизации всех территорий Испании, которую проводил истинный кастилец - Филипп II. Но при этом, кастильцы везде занимали привилегированное положение в стране и в колониях. Не случайно, известный историк Фернан Бродель, считал, что держава Филиппа II носила скорее кастильский, чем испанский характер.

Во-вторых, следует отметить, что сама Испания в то время не являлась развитым государством, сравнимым с Нидерландами, Итальянскими государствами, Германией. Испания, была преимущественно аграрной страной, с восьмимиллионным населением, что было в два раза меньше чем в соседней Франции. При этом главным богатством страны, было не ремесла и торговля и даже не земледелие, а овцеводство. На вывозе шерсти хорошо зарабатывали испанские светские и церковные феодалы. Шерсть испанских овец-мериносов пользовалось большим спросом на европейских рынках. Испанские города, за исключением крупных- Севильи, Мадрида, Толедо, Гранады, Валенсии, были сравнительно небольшими по европейским меркам (по Кудрявцеву А.Е.).

Однако рост экономики был значительным для того времени. Например, та же Севилья, благодаря своему монопольному праву на торговлю с американскими колониями стала крупнейшим центром торговли, банковского дела и разнообразной промышленности (особенно сукон и шелковых тканей). Севилья была при этом тесно связана со всеми крупными европейскими центрами промышленности и торговли. А Толедо было крупнейшим центром оружейного производства и сукноделия. В испанских городах большое развитие получило мануфактурное производство, и были предприятия с числом по 200-300 рабочих. А столица Мадрид был влиятельным городом Европы, где кроме военных и аристократии жили и трудились много известных деятелей литературы и искусства.

В третьих, негативно сказывались многочисленные рогатки, в виде во многом средневекового общества страны, чересполосицы внутренних во многом феодальных административно-судебных барьеров и экономической разобщенности испанских провинций. А ведь большая унификация и централизация государственности, с монополизацией налогообложения у центра, выступают большим преимуществом в складывании буржуазного национального государства, по сравнению с слабоцентрализованными феодальными государствами с множеством административно-сословных границ и укладов.

На территории самой Испании, где имели хождение разные валюты (!) весьма несовершенной оставалось налогообложение. Зато уровень налогов был одним из самых высоких в Европе- но не для всех. Страна была аграрной, и 97 % земель принадлежало испанской аристократии и церкви, но при этом налоги собирались исключительно с крестьянства, ремесленников и торговцев. К тому же целый ряд налогов шел не в государственную казну, а собирался аристократией для своих нужд. «Поэтому налоговая база оказывалась достаточно узкой, а налоговая система - неэффективной с точки зрения получения бюджетных доходов и имела исключительно фискальный характер, подавляя, а не стимулирую развитие экономики» (цит. по Владимиру Мау).

В Испании в большей степени, чем в других централизованных странах Европы присутствовала сословно-корпоративная и культурно-языковая разобщенность (кастильцы, арагонцы, каталонцы, мориски, марраны и т.д.). О единстве испанской нации вовсе говорить не приходится. А одного династического единства было еще мало для успешной буржуазной модернизации. Большим ограничителем для буржуазного развития в Испании было не только господство аристократии, не склонной к занятию предпринимательством, как в Англии, но господство традиционной католической церкви с ее таким мрачным институтом, как Инквизиция, с ее 15 трибуналами!

В четвертых, социальная структура самого испанского общества, по сути, была средневеково-сословной и феодальной. Хотя в обществе активно создавался буржуазно-предпринимательский класс. На вершине сословной пирамиды стояли титулованная аристократия (гранды) и высшее духовенство. Ниже их было довольно многочисленное среднее (кабальеро) и обедневшее дворянство- (идальго) - около 10 % от общего числа населения. Разорившиеся, опустившиеся и праздно шатающиеся по дорогам страны идальго, но не утруждающие себя физическим трудом, составляли особый этнокультурный колорит той Испании.

Ниже феодального сословия стояли купцы, капиталисты, торговцы. Впрочем, некоторые из них - финансисты- «новые богачи» все время поднимались наверх. У основания социальной пирамиды были крестьяне (по большей части были свободными, кроме Арагона, где сохранялось крепостное право) и ремесленники. Однако среди испанского общества были и активно дискриминируемые властью слои населения: мориски (христиане арабского происхождения) и марраны (христиане еврейского происхождения). Для Испании того времени, было характерно деление на «старых христиан» и «новых христиан». «Новые христиане» (мориски и марраны), наверное, впервые в истории Европы, подвергались дискриминации с помощью статутов «чистоты крови»: их по этническому признаку (как евреев и арабов) признавали за неблагонадежных и потому не пускали в университеты, на многие административные и военные должности.

По словам Д. Ведюшкина, «чистота крови» стала в Испании важным фактором социальной стратификации, в то же время провоцируя в обществе новые конфликты». Мориски, стремившиеся свято соблюдать язык и традиции своей культуры (что им запрещалось!), первыми попадали под подозрение Инквизиции. Им приписывались связи с алжирскими пиратами, нападавшими на испанское побережье (частично это было правдой), но даже и связи с французскими гугенотами через Каталонию. Последнее было явной нелепостью. Доведенные до отчаяния преследованием властей, мориски в 1568 г. подняли мощное восстание в Андалусии. С большим трудом подавленное армией только в 1571 г. На этом восстания не прекращались, они продолжались и дальше (например, в начале 90-х), что привело к решению правительства их всех депортировать из страны в 1582 г. Но тогда все же Филипп II на это не решился. Депортация морисков произошла позже в 1609-1610 гг. и принесла огромный хозяйственный ущерб стране.

Буржуазный уклад в Испании развивался, но он в тоже время и тормозился сложившимся характером власти на местах, особенно после подавления антиабсолютистского восстания комунерос в 1520-1522 гг. Тогда власть в городских кортесах заняло феодальное дворянство, вытеснив оттуда торгово-промышленный класс. Вот почему Карл Маркс, так живописно констатировал путь социального регресса Испании: «То было время…когда влияние Испании безраздельно господствовало в Европе, когда пылкое воображение иберийцев ослепляли блестящие видения Эльдорадо, рыцарских подвигов и всемирной монархии. Свобода Испании исчезала…но вокруг лились потоки золота, звенели мечи, и зловеще горело зарево костров инквизиции».

Причем когда в дело вступала инквизиция, то тут уже не смотрели на богатство, знатность рода и родословную «грешника». А потому страх перед инквизицией был в стране огромный. За годы правления Филиппа II инквизицией было рассмотрено около 40 тысяч дел, многие из которых не были религиозными. Причем католическая церковь и инквизиция как органы социального контроля в Испании в то время были полностью подчинены королю, а не Риму- которому Филипп не доверял. Борьба с ересями в подвластных ему землях и особенно в самой Испании была его идеей-фикс. «Его главным желанием было превращение испанской монархии в неприступную крепость, о которую бы разбивались волны лжеучений, заполнявших Европу» (цит. по Ивонину Ю.Е., Л. И. Ивониной Л.И.). Да, такой духовный климат в стране, где царили священники, иезуиты и аристократы с военными не очень благоприятствовал свободе предпринимательства.

И, тем не менее в Испании в первой половине XVI века наблюдался устойчивый экономический рост усиленный притоком баснословных прибылей получаемых из американских колоний. Расширялись посевные площади, росла товарность земледелия, бурно развивались города и городское производство и торговля. Благодаря ввозу огромного количества американского серебра быстро росли цена на предметы первой необходимости. «Революция цен» в Испании проявилось намного сильнее, чем где-либо в Европе. Она уже началась в 40-х гг. XVI в., когда цены в среднем выросли в 2 раза, а концу XVI в.- в 4 раза. Инфляция и дороговизна товаров больно ударила по уровню жизни большинства испанцев. Что приводило к социальному напряжению.

К тому же дорогие испанские товары, при этом уступавшие по качеству товарам странам с более развитой экономикой не могли выдержать конкуренции этих иностранных товаров. Они начали терять рынок сбыта не только в других странах Европы, но и в испанских колониях и в самой Испании. Благодаря высоким ценам в Испании иностранцы наводнили ее своими товарами, что еще больше усилило отток денег из страны. Испанские же купцы и предприниматели стали изымать свои капиталы из промышленности, предпочитая везти в колонии иностранные товары. И, несмотря на суровые законы правительства, английские, голландские и французские изделия контрабандным путем все время попадали в испанские колонии Америки (по Ведюшкину В.А.). Под таким напором потрясений испанская экономика в последние годы правления Филиппа II стала разваливаться, что крайне негативно сказалось на ведении королем войн в Европе.

Испанское государство, проводившее политику в интересах феодальной аристократии, практически не помогало отечественному производителю - которые представляли собой третье непривилегированное сословие. Испанские города так и не стали локомотивами буржуазной модернизации, как в других странах Европы. По словам Карла Маркса, «в Испании аристократия приходила в упадок, не потеряв самых вредных привилегий, а города утратили свою средневековую мощь, не получив современного значения». Со времени установления абсолютной монархии «…эти города прозябали в состоянии непрерывного упадка…Внутренний обмен становился все реже, взаимное общение жителей провинций слабее, средства сообщения забрасывались, большие дороги пустели».

Но главное, что испанская экономика просто стонала под непосильным бременем имперских войн, которые почти беспрерывно вел Филипп II, упорно добиваясь своих утопических планов. И это несмотря на небывалый рост государственных доходов, которые за годы правления Филиппа II возросли в 12 раз (!), однако расходы государства постоянно превышали их. Это все время приводило бюджет страны к хроническому дефициту, стремительному увеличению государственного долга, и как следствие- банкротствам. Банкротства в правление Филиппа II следовали один за другим. Первое в 1557г., затем в 1560, 1575, и в 1597 году. Кризисные явления в экономике нарастали как снежный ком все годы правления рьяного католика Филиппа II.

Кабала от частного иностранного капитала - угроза для испанской империи!

Некоторые историки свидетельствуют, что в Испании рост товарно-денежных отношений не привёл к зарождению в деревне капиталистического способа производства, а, напротив, способствовал консервации феодальных отношений, упадку сельского хозяйства (по Кудрявцеву П.Н.). Однако это лишь одна сторона медали. Другая сторона состоит в том, что в Испании буржуазный уклад изначально развивался на деформированном бизнес-олигархическом фундаменте, по сравнению с другими странами Европы - Англией и Голландией. О чем речь?

Не следует считать Испанию Филиппа II, как страну, где частный капитал угнетался и не был в чести, у ее монархов Испании. Это абсолютно не соответствует действительности. Скорее даже наоборот. Капитал, в первую очередь,- иностранный пользовался самым большим покровительством короны и ему давались исключительные привилегии. Еще при Карле V, Фуггерам и Вельзерам отдавались на откуп целые территории испанских колоний в Америке- «асиенто». Например, горнорудные предприятия в Мексике и Перу. И с европейскими финансистами правительство заключало сотни взаимовыгодных контрактов.

И хотя при Филиппе II чужеземные финансисты и купцы лишены были прав на испано-американскую торговлю, опосредовано (через выплату банковских долгов короны) они продолжали получать оттуда сказочные прибыли. Произошла лишь смена доминирующего банковского центра: от разорившегося дома Фуггеров после банкротства испанской короны в 1557 г., к генуэзским банкирам. При Филиппе, большая часть золота и серебра прямо вывозилась в итальянскую республику Геную, с чьими финансистами король заключал соглашения на получение кредитов. При этом генуэзцы умудрялись зарабатывать на перепродаже кредитных обязательств перед испанской короной венецианцам и другим иностранным коммерсантам. Не случайно, английский исследователь Генри Кеймен считал в качестве одной из сущностных черт испанской державы, то, что она имела под собой черты «бизнес-империи». Вот только больше всего от такой «бизнес-империи» получала не корона, а частный бизнес.

По словам Бориса Кагарлицкого, «в королевской казне оседало от четверти до трети серебра, доставленного из Америки, остальное доставалось всевозможным торговым и финансовым компаниям, обслуживавшим мировую державу. Эти компании богатели и процветали, чего нельзя сказать об экономике Испании, где развитие капитализма шло медленнее всего, а сама империя Габсбургов при всех своих грандиозных ресурсах и огромных военно-политических преимуществах проигрывала соревнование своим куда менее могущественным конкурентам».

Таким образом, испанская корона, остро нуждаясь в наличных деньгах, и не имея свободных капиталов для освоения своих богатейших колоний в Новом Свете, была вынуждена отдавать большую долю американских сокровищ в руки иностранных финансистов и компаний, лишая себя тем самым возможности ими пользоваться для развития собственной страны. Вот почему Г. Кеймен утверждал, что «Испания под властью Габсбургов, - наиболее полный и чистый пример диктата иностранного, международного капитала». Причем доходы самой короны от эксплуатации богатейших американских рудников все время сокращались.

С точки зрения американского исследователя Ричарда Лахмана, если в период с 1503 по 1580 гг. корона получала золота и серебра, добытого в Америке от 25 до 30 %, то после 1580 г, эти доходы упали до 15%, а затем до 10% или менее после 1615 г. Но опять же, вся проблема Испании заключалась не только в том, что ее успешно эксплуатировали иностранные олигархи. Но еще и свои тоже. Севильские купцы, получив монополию от испанской короны на заморскую торговлю с Новым Светом, были первыми выгодополучателями американских сокровищ.

Но как они эту выгоду использовали? Ричард Лахман отвечает так: «Торговая монополия Севильи не привела к развитию промышленности в Испании, потому что земля и трудовые ресурсы были заперты феодальными отношениями производства под аристократическим контролем. Севилья не стала чем-то большим, нежели складом, пересылочным пунктом, направляющим американское золото и серебро в настоящие центры европейского производства (в основном во Франции и Нидерландах, а позже в Англии) и получающим мануфактурные товары (и даже продукты французского сельского хозяйства) для отправки в Испанскую Америку». Что и говорить, подобная рыночная либерализация экономики показала свою крайнюю неэффективность еще в XVI веке.

Парадокс еще заключался в том, что самая могущественная в Европе Испания, силой оружия контролировавшая многие европейские территории, в свою очередь, напрямую зависела от промышленных центров и капиталов Европы. Причем самым большим парадоксом здесь является то, что немецкие банкиры Аугсбурга, Нидерланды, итальянские республики Генуи и Венеции, в той или иной степени находились под контролем Мадрида. Вот только сама испанская метрополия, по сути, находилась в экономической кабале от политически зависимых от Испании территорий. По мнению Кагарлицкого, главная слабость империи Габсбургов, в отличие от ее соперников Англии и Франции состояла в том, что Испания не создала буржуазную государственность, которое бы контролировало своих интересах рынок. «…Главная проблема испанского государства была не в том, что оно недостаточно полагалось на рынок, а в том, что оно, полагаясь на рынок, было недостаточно буржуазным». И с этим утверждением вполне можно согласиться.

Борьба с Османской империей

Филипп II, как ранее и его отец, стремился возглавить борьбу европейских стран против натиска османов, придав ей характер вселенской борьбы христианского Добра с нечестивым Злом. По словам Фернана Броделя, после 1559 года, «благодаря разоружению французского флота и ослаблению политических связей между христианнейшим королем Франции и султаном, западная часть Средиземного моря, бесспорно, стала принадлежать испанцам. Мусульмане сохранили за собой только один берег, и не самый лучший, североафриканский. И то он удерживался только благодаря корсарам, но их владения, ограниченные оборонительной линией испанских гарнизонов, подвергались постоянной опасности снаружи и изнутри».

Такое утверждение французского исследователя выглядело чересчур оптимистично для Испании и ее союзников- мальтийцев, венецианцев- в то время. Поскольку на тот момент христиане пока еще не переломили ход войны на море в свою пользу. Однако вскоре чаша весов действительно качнулась в пользу Испанской империи. Каждый год выходили в море европейские эскадры и эскадры турецкие, пытаясь, отвоевать друг у друга, как можно больше опорных баз и островов. В 1560 г. объединенная эскадра Испании и мальтийских рыцарей-госпитальеров, высадились на острове Джерба в Ливии и создали плацдарм для последующего наступления. Но пришедшая из Стамбула огромная эскадра вновь выбила христиан с острова и рассеяла корабли испанцев. До 10000 тысяч пленников-христиан было продано на невольничьих рынках.

Но затем волна неудач настигла и турок. В 1563 г. испанцам удалось отстоять Оран от турецких корсаров. А все попытки турок, с помощью огромного флота в составе 200 кораблей захватить Мальту в 1565 г., закончились для них полным провалом. И это несмотря на огромное превосходство в силе над защитниками. Испанцы сильно помогли тогда мальтийцам. Победа на Мальте имела огромный в Европе резонанс, взбодрила христиан. После короткого перемирия война возобновилась. В феврале 1570 г. турецкий султан Селим II объявляет священную войну против неверных.

А в июле 1570 г. 56-тысячная турецкая армия высаживается на Кипре. В сентябре 1570 г. ключевая крепость острова- Никосия пала. Лишь крепость Фамагуста продолжала сражаться до следующего года- пока тоже не пала. Тут же против Османской империи, в мае 1571 г. была образована антитурецкая Святая лига, участниками которой стали Испания, Венеция, Папа римский, Генуя и Савойя. Обе стороны готовились к решающей битве.

Такой битвой стало крупнейшее сражение в Средиземном море, со времен морской битвы при Акциуме (31 г. до н.э.) - битва при Лепанто в октябре 1571 г. Где испано-венецианский флот под командования дона Хуана Австрийского - сводного брата короля Филиппа II, столкнулся с турецким флотом, под командованием Али-паши. У турок было больше судов, но по огневой мощи превосходили христиане. Произошло грандиозное сражение, где с обеих сторон участвовало сотни кораблей. В ожесточенной битве свыше 70 % турецких судов было потоплено и захвачено в плен.

Эта победа имела большое политическое и моральное значение, впервые доказав, что османов можно уверено побеждать. Всемирно известный участник той битвы- писатель Сервантес писал, что в сражении при Лепанто «рассеялось заблуждение, в коем пребывал весь мир и все народы, полагавшие, что турки на море непобедимы». Сам дон Хуан носился уже с идеей завоевания Стамбула-Константинополя и восстановления Византийской империи. Однако теперь все внимание испанского короля переключилось на мятежные Нидерланды. Победа при Лепанто не оказала большого влияния на исход войны. Турки вскоре отстроили новый флот, взамен того, что был потерян при Лепанто. А между союзниками начались разногласия и в 1573 г. их запланированный выход в море сорвался. Завоеванный турками Кипр остался за ними, и Венеции пришлось признать это мирным договором 1573 г. и еще выплатить султану 300 тысяч дукатов. Стороны также обменялись пленными.

В 1573 г. дон Хуан отвоевал Тунис у турок и построил новую крепость на Ла- Голетте. Однако турки, собрав еще более мощный флот уже в следующем 1574 г., с нападением с суши и с моря обратно отвоевали Тунис. Все пленники были казнены. Покорение Туниса означало и полную утрату испанцами всех владений на севере Африки. Это означало также провал планов по достижению господства Испании в Средиземном море.

Мир между испанскими Габсбургами и Османской империей был заключен в 1580 г., после очевидного достижения равновесия сил между двумя державами на Средиземном море (по Кэролайн Финкель). Этот мир был нужен и Мадриду и Стамбулу. Османам потому, что разразилась новая война с шиитским Ираном (главным противником тогда для османов), а Филиппу нужны были силы для окончательного (как он считал) «решения» нидерландской проблемы.

Нидерландское восстание и вызов Реформации - католической империи Филиппа II

Ретроспективно можно утверждать, что именно национально-освободительное движение в Нидерландах против испанского владычества и стало тем катализатором последующих бедствий для испанской империи Габсбургов, которые в итоге и похоронили все величественные планы Филиппа II. Во-первых, многолетняя война с мятежными нидерландскими провинциями истощила королевскую казну и явилась причиной ряда банкротств Испании. Во-вторых, сама потеря богатейшей в Европе нидерландской территории - нанесло сокрушительный удар по бюджету империи.

Национально-освободительная борьба нидерландского народа за свою независимость нередко и во многом справедливо называют первой буржуазной революцией, поскольку она объективно расчищала дорогу во власть национальной буржуазии в борьбе с чужеземной абсолютистско-феодальной Испанией, которая и у себя дома и вовне превратилась в оплот воинствующей реакции. По словам Игоря Арского, «на Испанию опирались австрийские Габсбурги в борьбе с германскими протестантами, испанские инквизиторы и солдаты огнем и мечом искореняли протестантизм в Нидерландах, помощью Испании пользовались французские католики во время религиозных войн XVI века, на Филиппа II опиралась в своей борьбе с протестантизмом католическая королева Англии Мария «Кровавая» (1553- 1558 годы), бывшая к тому же женой Филиппа II».

Началось все с нового витка налогового бремени наложенного Мадридом на Нидерланды, с целью получить больше денег на ведение имперских войн. Это вызвало ожидаемое сопротивление органов сословного представительства Нидерландов. Затем к автономистскому конфликту прибавился религиозный фактор. Филипп II отверг все предложения делегации от Нидерландов о смягчении религиозного законодательства в 1565 г. В ответ по бунтующим провинциям в 1566 г. прокатилось протестантское движение «иконоборцев», отрицающих культ Богоматери, святых, церковных изображений, реликвий, считая их идолопоклонством. Иконоборцы врывались в церкви и уничтожали священные изображения и утварь. По всем Нидерландам разгрому подверглись около 5500 церквей (по Гуревичу А.Я.).

В отместку на это король послал в Нидерланды в качестве нового наместника, вместо либеральной Маргариты Пармской (сводной сестры Филиппа II), сурового и беспощадного герцога Альбу, к тому же католического фанатика. В течении нескольких месяцев Альба отправил на эшафот тысячи людей - видных представителей местной знати и богатых горожан. При этом все их имущество конфисковалось в казну.

Жестокий террор наместника испанского короля спровоцировало открытое восстание в конце 1567 г. против испанской власти, которое приняло форму партизанской борьбы. Ее участники называли себя «гезами» (оборванцами). Во главе вооруженного национально-религиозного восстания встал Вильгельм I Оранский - избранный статхаудером нескольких мятежных провинций. И хотя искусный полководец Альба не раз одерживал победы над повстанцами в больших сражениях, но добиться победы в войне ему не удалось.

В 1572 г. гезы овладели большей частью Зеландии и Голландии. При этом гезам шла помощь со стороны протестантских стран и территорий: из Германии, Англии и Франции- как деньгами, так и добровольцами. Ненависть к чужеземцам и к католикам вынуждала Вильгельма Оранского искать союзников всюду, где можно. Даже к османскому султану направлялись его послы, чтобы найти союзников против испанского короля. И турки охотно откликались.

Нидерландская революционно-освободительная борьба проходила во время восстания морисков в Испании и во время войны испанцев против турок, что распыляло силу карательной армии. События в Нидерландах оказали огромное влияние на соседние страны, особенно на Англию. Протестантская Англия стала крупнейшим центром эмиграции людей, большей частью с капиталами из охваченных огнем войны Нидерландов. Английская королева Елизавета I (1558 - 1603) симпатизировала нидерландским повстанцам, оказывая вначале им скрытую помощь. Фанатичный Папа Пий V в 1570 г. отлучил Елизавету от церкви, что в Англии было воспринято с крайним возмущением. Но в тоже время длительное время протестантская Англия не решалась пойти на открытый конфликт с могущественной державой Европы.

Затянувшаяся война сокрушительно ударила по финансам страны. Произошел очередной дефолт (1575). В казне не оказалось денег на выплату армии воюющей в Нидерландах, что и привело к тому, что бунтующие солдаты захватили и предали дикому разграблению Антверпен (1576) и другие южно-нидерландские города. В тоже время испанцам удалось вбить клин между кальвинистским большинством северных Нидерландов и католиками южных провинций. Это привело к расколу мятежных провинций. В результате был подписана в 1579 г. Арраская уния.

По этому миру, Юг страны признал испанское владычество во главе с испанским генерал-губернатором дон Хуаном Австрийским. Здесь сохранялся и католицизм. Зато северные провинции заключили так называемую Утрехтскую унию (1579), практически став независимыми, продолжили войну против католической империи Филиппа II. Здесь протестантизм полностью победил католицизм. В 1581 г. была провозглашена Республика Соединенных провинций (часто называемая Голландией по крупнейшей из провинций). И хотя здесь центральная власть была слабой (каждая провинция была независима во внутренних делах), но первым статхаудером стал лидер антииспанского восстания Вильгельм Оранский - позже убитый испанским агентом в 1584 г. Но войну с Испанией голландцы продолжали вплоть до 1609 г.

Уже с 70-х годов восстание в Нидерландах приобрело общеевропейский масштаб и вылилось далеко за ее пределы. Это был самый пик конфессиональной конфронтации и масштабного вооруженного конфликта в Европе, разломивший континент на две враждующие части: католиков и протестантов. Это конфликт затронул все страны Европы, все слои общества: от простолюдинов - до высших церковных иерархов, аристократии и монархов.

Осознав свою миссию как главного борца с еретической гидрой, Филипп II и испанская монархия, опираясь на папский Рим, орден иезуитов, возглавил силы европейской контрреформации против протестантизма. Хотя между папами и Филиппом II отношения были далеко не всегда союзнические. Папы частенько противились испанскому доминированию даже в католической Европе и у себя в Италии. К тому же дипломаты Филиппа II настойчиво вмешивались в выборы пап и неоднократно смогли продвигать на престол угодного для Мадрида Папу. Но и папы, в конце концов, осознавали, необходимость поддерживать ударную силу испанской короны по искоренению расползающейся по континенту ереси, грозившие им полной потерей финансового и политического господства. Вот почему Рим благословлял и политически поддерживал интервенционистские войны Испании против протестантских стран Европы, под католическим знаменем. В свою очередь, протестанты выступали нередко консолидировано против папистов, иезуитов, гегемонии Габсбургов.

Все это дало историкам даже повод говорить о наличии в Европе в то время двух противостоящих друг другу «партий» - католической и протестантской. Религиозный фактор, имевший и относительно самостоятельное значение, в общем контексте оказывался идеологической оболочкой, обеспечивающей внутреннее сплочение столкнувшихся социальных сил и политических группировок в Европе (Р. Тоуни).

Питаемая друг к другу религиозная ненависть: протестантов и католиков друг к другу усилила все застарелые геополитические конфликты между странами. Именно в таком совмещенном с геополитикой конфессиональном противоборстве следует рассматривать борьбу Испании не только с мятежными Нидерландами, но и с Англией, гугенотами Франции. Для реализации своих целей Филипп II помимо дипломатических представителей в разных странах широко использовал платных и добровольных шпионов, которые были внедрены практически во все европейские страны и доносили королю обо всех политических действиях его монархических оппонентов и даже его союзников. Особую роль в закулисной тайной дипломатии Филиппа II играл Бернардино де Мендоса, искусно действовавший в интересах короля в Англии, затем во Франции (по Черняку Е.Б.).

На практике это означало, что Филипп II, который и так взял на себя непосильную ношу установления полной гегемонии Испании в Европе, дополнительно был вынужден распылять свои силы (деньги, солдат) на борьбу с Реформацией. Зато династическое присоединение Португалии в 1580 г. можно считать в это время крупнейшей геополитической победой Филиппа II- придавшее ему больше уверенности в свершении своих замыслов. Поскольку отныне под властью испанских Габсбургов, оказался не просто весь Пиренейский полуостров, но и две огромные колониальные державы, с их ресурсами. Португалия сохраняла большую автономию от Мадрида (на государственные должности назначались только португальцы), но доходы от огромной португальской колониальной империи (в Бразилии, Африке, в странах Азии), теперь пополнили испанскую казну. В распоряжении Филиппа II оказались еще и великолепные португальские гавани и военный и торговый флот.

Но все время множились и противники испанского короля: Османская Порта, Нидерланды, позже Англия и Франция. Реализация интересов династии у него накладывались на реализацию геополитических интересов имперской Испании, а еще вдобавок и интересов католицизма в мире, а значит и борьбы со всеми его противниками. Это все ложилось непосильным бременем на недоразвитую страну, каковой была аграрная Испания. И потому вся надежда была на американские сокровища, доставляемые его галеонами. Но неожиданно и здесь Филиппа II ожидали крупные неприятности.

Английский вызов доминированию Испании в Атлантике

После воцарения на английском престоле Елизаветы I Тюдор в 1558 г. Англия бесповоротно перешла в ряды протестантских держав, что повлияло на ее выбор внешней политики страны в условиях глобального протестантско-католического конфликта. Однако еще большой причиной для англо-испанского конфликта стало колониальное соперничество двух стран. Английской буржуазии крайне не нравилось установление монополии испанской короны на торговлю с колониями в Америке.

Конфликт между двумя странами развивался по нарастающей, особенно после начала нидерландско-испанской о войны, на стороне одной из конфликтующих сторон и оказался вовлеченным Лондон. Впрочем, помощь, которую оказывала нидерландским повстанцам Англия, а еще и Франция, была далеко не бескорыстной. Обе страны рассчитывали сбросить там иго испанцев, с целью установления своего контроля над богатейшими провинциями. И, тем не менее вначале Елизавета I проводила в отношении Испании очень осторожную политику.

К открытому конфликту между странами подтолкнул пиратский рейд англичанина Френсиса Дрейка в 1577-1580 гг., разграбивший ряд испанских колоний в Тихом океане и нагруженный несметными сокровищами испанский галеон. Несмотря на все протесты испанского посла, награбленные сокровища (законные 60%) сразу же попали в королевскую казну Англии. Это помогло королеве выплатить весь внешний долг и покрыть дефицит всего бюджета (по Заплава Е.А., Петрунина Ж.В., Табацкий А.Д.).

В ответ, испанский двор начал проводить активную антианглийскую политику. Были арестованы английские суда в портах контролируемых Испанией, однако английские пираты нанесли вскоре испанской торговле еще больший урон. Фактически с 1585 г. началась пока еще необъявленная война между двумя странами. В тоже время в самой Англии было немало католиков, на которых рассчитывал испанский король. Было подготовлено несколько покушений на королеву Елизавет I - закончившиеся неудачей. Мадрид вступил в тайные сношения с содержавшейся в заточении в Англии бывшей королевой Шотландии- ревностной католичкой Марией Стюарт- к тому же, законной претенденткой на английский престол. Однако проследив связи Марии Стюарт (через раскрытые письма) с испанскими дипломатами, Елизавета Тюдор «сработала» на опережение. Заговорщики были арестованы, а Мария Стюарт была обезглавлена 8 февраля 1587 г.

В ответ Папа Сикст V особой буллой призвал католиков к крестовому походу, к священной войне с Англией и ее «королевой-еретичкой» - Елизаветой. А Филипп II стал готовить огромную военную экспедицию герцога Медина- Сидония против Англии: 130 кораблей и 20 тысяч армейских солдат и офицеров. Причем флот- «Непобедимая армада» должен был забрать испанские войска герцога Пармского, расквартированные во Фландрии, для вторжения на острова.

По словам Р. Осборна, у Филиппа II созрел грандиозный план, как одолеть обоих протестантских врагов: огромный военный флот «Непобедимая армада», должен был разбить флот Елизаветы, а высадившиеся с кораблей войска должны были ее свергнуть с престола, после чего благодарный католический народ Англии помог бы Филиппу расправится с голландцами. Но все пошло не по задуманному плану Филиппом плану. Сначала английский флот, более маневренный и с большим числом пушек, чем у испанских кораблей, нанес поражение испанскому в проливах в августе 1588 г. Затем началось бесславное возвращение «Армады» домой, и тут в дело вступил его «Величество Бог» - как считали тогда англичане. Начался двухнедельный шторм, который и погубил большую часть кораблей с их экипажами. Домой вернулось только 67 кораблей и треть экипажа судов.

После победы над «Непобедимой армадой» ситуация резко изменилась. Англия из обороняющейся страны против могущественного мирового монстра- Испании, сразу перешла в разряд атакующей. По словам британского историка А. Мортона, если до 1588 г. английский правящий класс боролся за свое существование, то после 1588 г., он начал борьбу за власть. В тоже время не следует, и преувеличивать победу над «Непобедимой армадой». Сил у Англии еще было недостаточно, чтобы одержать окончательную победу над Испанией на морях и господствовать в Атлантике. Хотя совместно с англичанами действовали на море и голландцы. Но все последующие морские экспедиции англичан (против испанского побережья, Лиссабона в 1589 г., Панамского перешейка в 1595 г., Азорских островов в 1597 г.) оказались провальными.

Лишь захват и разгром испанского порта Кадиса англо-голландским флотом в 1596 г. и пиратский (каперский) захват многих торговых судов можно засчитать за успех Англии в борьбе с Испанией. О размахе узаконенного английского пиратства в те годы служит такой факт. В 90- е годы ежегодно совершалось от 100 до 200 каперских экспедиций англичан против испанцев (по Михееву Д.В.).

Зато Филипп II, по словам Ф. Броделя, «отомстил Англии тем, что смог организовать партизанскую войну в Ирландии, истощившую финансы королевы Елизаветы». Но главное, что Испания в довольно короткий срок смогла восстановить свои огромные потери в кораблях. Отстроить новый флот и вновь попытаться атаковать на сей раз самого опасного и заклятого противника - Англию. Но все попытки нового испанского флота атаковать острова Англии - заканчивались неудачей. Как это было в октябре 1596 г, когда испанскую эскадру сильно потрепал шторм в Бискайском заливе. Очередная попытка еще большей испанской флотилии высадить десант в Ирландии в 1597 г. - закончились аналогично- неудачей. Казалось, как будто какой-то рок лежал над всеми усилиями католического короля покарать английских еретиков. Не случайно Френсис Бэкон даже заявил, что Бог- англичанин…

Для обеих стран война, где после 1588 г. было мало побед, оказалась разорительной. И война была закончена (1604) уже после смерти Филиппа II и Елизаветы I. И все же, по словам Ричарда Данна, «Англия вышла из этого конфликта в лучшей форме, чем Испания, с новыми целями и амбициями». Испания действительно истощила себя, однако в этом была вина не только англичан.

Война с Францией

Даже после провала с Непобедимой армадой и неудач в войне голландцами, Филипп II не оставлял мысли отказаться от своих во многом утопических целей. Но теперь на очереди стояла Франция. Филипп II никогда не отказывался от желания подчинить себе эту самую многолюдную страну Европы - бывшую самым заклятым противником империи его отца. Известно, что узнав о Варфоломеевской резне в Париже, в 1572 г., Филипп II был в крайнем восторге, но не только потому, что там убили массу еретиков- гугенотов, но еще и потому, что это открывало во Франции неизбежную гражданскую войну. А значит и надолго ослабляло старого геополитического противника Испании.

Во время гражданской войны Филипп II оказывал серьезную денежную помощь французской Католической Лиги. А после убийства французского короля Генриха III фанатичным монахом-доминиканцем в 1589 г., Филипп II выдвинул в качестве претендентки на французский престол свою дочь Изабеллу. Союз Лиги с Филиппом, введение в Париж испанского гарнизона возмутили национальные чувства французов. Французы-гугеноты избрали королем Генриха IV, который начал воевать за престол с Испанией и с Католической Лигой. В этой войне испанцы одержали ряд побед над французами - овладев Руаном, Парижем и некоторыми городами в Бретани. И только переход в католичество Генриха IV (его знаменитая фраза «Париж стоит мессы») помог ему снова овладеть французской столицей в 1594 г. После чего война с Испанией идет с переменным успехом. И если Франция здесь сражалась за свою независимость, то Испания за то, чтобы лишить ее самостоятельности.

Мир был нужен обеим сторонам, которые были истощены многолетними войнами. По условиям Вервенского мира (май 1598) Филипп II признавал Генриха IV королем Франции и выводил свои войска с французской территории. А Генрих IV умиротворил страну - введя веротерпимый Нантский эдикт. Но сама Испания ничего не приобретала. Фактически это означало еще один провал Филиппа II, в попытке установить свою династическую и коллаборационистско-католическую гегемонию над соседней страной.

Неутешительные итоги

Несмотря на фанатичное упорство испанского короля, многочисленные военные победы Испании и бесчисленные жертвы со стороны его войск и флота, бремя чудовищного налогового гнета наложенного на народные массы в самой Испании, везде и повсюду его глобальные проекты раз за разом, проваливалась. Но главное – совсем не было денег для ведения войн. И это при том, что Мадрид владел богатейшими испанскими и португальскими колониями. По словам А. Е. Кудрявцева, «золотой поток из Америки продолжал литься, но королевская казна тем не менее всегда была пуста; налоговый гнет в стране увеличивался, европейские банкиры уже не склонны были давать новые суммы венценосным злостным неплательщикам».

А войны, которым не было конца, продолжались. Отчаявшееся правительство, казалось бы, нашло выход из положения путем чеканки монеты с быстрорастущей примесью меди. А в последний год правления Филиппа II (1598) огромный выпуск медной монеты вскоре и совсем вытеснил из обращения серебряную и золотую, что в конец расстроило всю финансовую сферу страны (по И. Арскому). Народные массы были доведены растущими налогами до полной нищеты. А с 1596 г. начавшаяся волна эпидемий и голода унесла к концу 1598 года до 10 % населения! (по Родригесу А.М.).

По словам отечественных историков: «Звезда Испании еще, казалось, светилась над Европой, но это был скорее бледный отсвет прежней славы, воспоминание о былом могуществе. На горизонте уже маячили новые морские хищники - Англия и Голландия. Франция под властью Генриха IV Бурбона проводила хотя и осторожную, но все же явную антииспанскую политику» (цит. по Ивонину Ю.Е., Л. И. Ивониной Л.И.).

Тяжелейшее наследие оставлял своему сыну и наследнику Филиппу III Филипп II - скончавшийся в сентябре 1598 г. Умер Филипп стоически, разбитый мучительной подагрой. Его смерть в протестантской Европе, как впрочем, и во Франции была встречена с ликованием. Не удивительно. Многие десятилетия политико-религиозный режим Филиппа II воспринимался как свирепый душитель свободы в Европе. А протестанты и вовсе считали испанского короля в качестве главного орудия Сатаны.

Филипп II, будучи мессианским идеалистом, а не прагматиком, совершил немало политических ошибок. Он мог пойти на компромисс с нидерландскими элитами в вопросах вероисповедания, но будучи идейно одержимым - не сделал этого. В итоге получил войну, во многом похоронившую его мечты об абсолютной гегемонии, к тому же в католической Европе. Вверх неразумности в его политике было и постоянное вовлечение Испании сразу в несколько параллельных войн: с турками, голландцами, англичанами, французами. Это всегда ведет к явному имперскому перенапряжению.

Сама Испания, как имперская метрополия - в силу своей общей экономической и буржуазной недоразвитости, была серьезным ограничителем для миродержавной политики Филиппа II. Будучи политическим центром в империи, она в тоже время являлась экономической периферией своих подконтрольных провинций. Исследователи отмечают важный структурный недостаток испанской католической империи. И он лежал не в сфере военного дела (здесь было все хорошо), а целиком относился к сфере финансов. «Испания так и не сумела сконцентрировать власть в своей империи в руках одной элиты, и богатства всей империи никогда не концентрировались в одной казне» (Лахман. Р.).

И все же с уходом из жизни Филиппа II закончился и «золотой век» Испании - время ее наивысшего расцвета и могущества в истории. А все последующие века Испания неуклонно падала, став, вконец «нормальным государством». Как все.

Автор: Вячеслав Бакланов     Дата: 2017-12-28     Просмотров: 5445    

Твитнуть

Можно также почитать из рубрики: Великие Империи

Поделись с друзьями:

Добавить комментарии: