Территория

Историка

• Главная >>
• Московская Русь - Россия >>
• Боярство как ограничитель самодержавной власти. Эволюция взаимоотношений между боярством и самодержавием.

Боярство как ограничитель самодержавной власти. Эволюция взаимоотношений между боярством и самодержавием.

В отечественном кинематографе (особенно советского периода), да и в художественной литературе запечатлен довольно карикатурный образ русского боярина, дородного, с огромной бородой и огромной меховой шапке и шубе, чванливого и необразованного, косного и противящегося всяким нововведениям. Разумеется, были и такие персонажи. Но бояре как высший элитный слой сначала удельной Руси, затем и московской России являлись государевыми служащими и военачальниками высшего ранга в силу высокой родовитости своей, так и наличия крупного (вотчинного) землевладения.

Бояре- мужи государевы…

А ведь многие из бояр не жалели «живота своего» на ратной службе государству, так еще и были умелыми и опытными администраторами. Строили крепости и города. Но как слой и страта самых высокородных и образованных мужей в государстве, бояре с развитым чувством собственного достоинства всегда являлись заслоном и мощным противовесом на пути превращения русской монархии в типичную азиатскую деспотию. С этого угла зрения не следовало бы русское боярство оценивать изначально негативно, как это делали советские историки, которые рассматривали боярство как главный тормоз на пути к централизации страны, особенно в период правления Ивана Грозного.

В то же время было неправильно рассматривать боярство исключительно как радетелей государства и всего общества. Поскольку в самые судьбоносные для страны политические события они стремились противопоставить общегосударственным интересам свои узкосословные интересы. Особенно ярко это проявилось в период Смутного времени.

Бояре со времен Древней Руси служили помощниками князю в управлении государством, на войне и в хозяйственных вопросах. Вне боярского окружения невозможно было себе представить русских князей XIII-XIV вв. Жалуя боярам города и волости в кормление, великий князь не лишал себя своей власти и своих доходов. В то время это был единственный доступный способ закрепить за собой, управлять и получать доходы с обширных территорий при условии отсутствия профессиональных бюрократических кадров.

Летописец устами умирающего Дмитрия Ивановича Московского (конец XIV в.) определяет взаимные отношения князя с боярами. «Бояр же своих любите и честь им достойную воздавайте противу делу коего-либо, без их думы ничтоже творите» - внушал он своим сыновьям. А обращаясь к боярам, между прочим, говорил: «с вами я царствовал и Божьей помощью врагов своих низложил; с вами великое княжение вельми укрепил, мир и тишину княжению сотворил и державу отчины своей соблюл; вами города держал и великие волости, к вам имел великую любовь и всех вас чествовал, с вами радовался и скорбел».

Перед нами представлен некий идеал отношений между верховной властью и родовитой аристократией, к которому следовало бы стремиться и князю и боярам. Разумеется, в жизни все было не так гладко. Но эти отношения рисуют нам картину удельного периода. Совсем другие отношения между князьями и боярами стали складываться в период строительства централизованного русского государства.

Почувствовав себя государем объединенной Великой Руси, великий князь московский, начиная с Иоанна III по выражению В. Ключевского, «с трудом переносил, и прежние свои отношения к боярам как вольным слугам по договору и совсем не мог ужиться с новыми их притязаниями на раздел власти».

Начиная, с того же Ивана III, особенно после его брака с властолюбивой Софьей Палеолог, среди бояр начинают раздаваться жалобы, что государь их не слушает. Недовольство бояр еще больше усиливается в правлении Василия III (1505-1533). Ярко и недвусмыленно выразил боярское недовольство «новыми порядками» Берсень-Беклемишев в своих беседах с ученым иноземцем Максимом Греком. Он говорил, что все переменилось на Руси, как пришла иноземка Софья. Что она переставила все порядки, и потому «государству стоять недолго»; князь московский (Василий III) не любит, как бывало прежде, советоваться с боярами и решает дела «сам третей у постели», то есть в домашнем совете, состоявшем из 2 неродовитых людей. Эти речи Беклемишева были, затем обнаружены следствием, и за них ему отрезали сначала язык, затем отрубили голову.

Тот же Берсень все же выделял Ивана III в лучшую сторону по сравнению с Василием III , так как Иван III помимо своей «доброты», любил «встречу», т.е. возражение против себя, в отличие от Василия III, для которого возражения вовсе были не приемлемы. Действительно Василий III намного усилил свою власть по отношению к удельным князьям, боярам. Он легко отнимал у них вотчины, изгонял со службы «ослушников» его воли. Иноземец Герберштейн находясь при дворе Василия III, с изумлением записывал в своих наблюдениях о том, что русские открыто, считают волю государя - волей Божьей и верят, что все дела государя совершаются по Божьей воле, так как государь во всем совершитель Божественной воли.

Лишь с ослаблением самодержавной великокняжеской власти в период малолетства Ивана IV (примерно c 1533 по 1547 г.) и с междоусобной борьбой за власть боярских группировок (князей Шуйских и Бельских) родовитая аристократия значительно укрепляет свои позиции в государстве. В этот период бояре сами «прибирали» и раздавали своим приближенным земли, получали на них разные привилегии, включая освобождение от уплаты налогов в казну и судебный иммунитет.

Но этот период боярского «самоуправства» оставил крайне негативный след (период «нестроения государства») как в воспоминаниях самого царя, так и дворянских публицистов той эпохи (например, Ивана Пересветова). Короновавшись новым царским титулом в 1547 г. Иван IV решительно возвращает себе на время утерянную самодержавную власть. «От тех мест, написано в летописи, - начали бояре от государя имети страх и послушание».

Но все-таки первоначально, Иван IV стремился опираться на такой важный политический орган как родовитая и титулованная Боярская дума. Кто заседал в Боярской думе, и из кого формировался это важнейший государственный орган того времени?

Сам термин «Боярская дума» закрепившийся в современной учебно-исторической литературе в то время писался иначе. В документах того времени обычно встречается «дума», «бояре», «все бояре», «думные люди». Каких-то узаконенных компетенций Боярская дума не имела, но ее вполне можно назвать высшим законодательным и законосовещательным (с царем вместе) а также управленческим органом страны. Поскольку там регулярно обсуждались самые важные государственные вопросы, как военно-политического, так и гражданского и судебного характера. В то же время все решения думы шли от имени царя: «царь указал, а бояре приговорили», царь «приговорил со всеми бояры».

В XVI в. Боярская дума имела свой бюрократический аппарат, состоявший из главных делопроизводителей - думских (думных) дьяков и их помощников- подъячих. Потенциально, все высшие представители русской землевладельческой знати могли пользоваться правом участия в работе Боярской думы. Но на деле, лишь те, кого государь «жаловал» в придворные звания, или «думные чины». Высшим чином было звание «боярина». Во главе думы стоял «конюший боярин».

Об этом говорят иезуит А. Поссевино, посетивший Москву в начале 1582 г. и знаток московских традиций в XVII в. Г. Катошихин: «А кто бывает конюшим, и тот первый боярин чином, и, когда у царя после его смерти не остается наследия, кому быть царем, кроме того конюшего, иному царем быти некому, учинили бы его царем и без обирания». То есть в силу пресечения царской династии вся полнота власти в Московском царстве переходила к думе в лице первого из бояр - конюшего. Нелишне будет напомнить, что конюшим при последнем царе династии Рюриковичей был Годунов, который после смерти бездетного Федора и был избран царем.

Боярские звания жаловались представителям самых знатных, преимущественно княжеских фамилий, из числа, во-первых, Рюриковичей, а также Гедиминовичей и знатных татарских родов. Вторым думным чином было звание «окольничего». Оба чина, боярина и окольничего в XVI в. передавались зачастую в одних и тех же семьях по местническому принципу. Еще в первой половине XVI века наметился приход в думу представителей менее знатных служилых родов, из «детей боярских». Так, с середины XVI в. в Думе появляется и третий думный чин - «думный дворянин». Думные дворяне по знатности и по занимаемым должностям, уступая боярам и окольничим, также стали участвовать в заседаниях Боярской думы.

Опричнина- грозовое время для русского боярства

В годы опричнины Ивана IV (1564-1572), наступило самое тяжелое, и даже страшное время для всего русского боярства. Многие его представители подвергались ссылкам, казням, часто вместе со своими семьями, также лишению родовых вотчин. Множество боярских вотчин перешло в собственность казны, или были розданы верным царю опричникам, зачастую из «худородных». Иван Грозный такой силовой экспроприацией стремился подорвать могущество знати и утвердить свою ничем и некем неограниченную царскую власть.

«Огонь по штабам», который повел Грозный в период опричнины, сначала против удельных князей и бояр, затем обрушился и на головы дворян, приказных людей и горожан. Поэтому нельзя эту политику террора исключительно представлять как борьбу самодержавия с боярством, как это было представлено в советской историографии.

Собственно ни тогда, ни много позже бояре не поднимались открыто против своего государя, не брали в руки оружия, даже не вели дружной политической оппозиции против него. Столкновения между ними разрешались обыкновенно придворными интригами и подковерной придворной борьбой, а не открытой политической борьбой (Ключевский).

Для историков издавна представляла интерес открытая переписка между бывшим ближайшим сподвижником царя князем А.М. Курбским, сбежавшим от него в Литву и самим царем Иваном Грозным, несомненно, тираном боровшимся с привилегиями боярских аристократов. В этой довольно длительной по времени переписке (в течение 1564-1579 гг.) мы узнаем что Курбский, как выразитель боярского сословия обвинял Ивана за жестокое обращение с боярами и его нежелание разделять власть с «мудрыми мужами» - боярами.

Характерно, что Курбский также как и при Василии III Берсень Беклемишев в негативной перемене правления великих князей и царей московских обвиняет иноземных царевен Софью, а затем и Елену Глинскую. Отсюда «предобрый некогда русских князей род выродился в московский, этот ваш издавна кровопийственный род», так пишет царю Курбский. Таким образом, Курбский выступает в отличие от «революционера» - царя (пытавшегося сломать устоявшийся политический порядок), как явный консерватор, причем консерватор и защитник своего аристократического сословия.

Иван IV в ответ Курбскому пеняет за «боярское бесовство» в период его малолетства и не признает за боярами какого-либо преимущества кроме верного и холопского подданнического служения. «Русские самодержцы изначала сами владеют своими царствами, а не бояре и вельможи». И еще его выражение- «многовластие -безумие». Здесь явная претензия Ивана Грозного на абсолютное самодержавие неограниченное никакими сословными привилегиями, родовыми обычаями, или законами. Это был чистой воды деспотизм, ограниченный лишь волей, или собственным произволом самого деспота-царя. Это было неудивительно, Иван IV мечтал о той власти, которая была у османских султанов. Но ее так и не получил, несмотря на весь опричный террор. Почему?

Опричнина не ликвидировала аристократию и сам аристократический принцип занимания высших должностей в государстве- местничество (занятие служебных должностей «по роду», т.е. всех его предков и родственников). Сохранялась и Боярская дума, которая, так или иначе, ограничивала самовластие царя. Зато опричный террор ослабил страну, привел ее в хозяйственное запустение и как следствие этого, Россия проиграла затяжную Ливонскую войну. Более того в условиях падения престижа самодержавной власти царь Иван не только отказался от политики опричнины, запретив упоминание о ней, но даже и реабилитировал многих опальных княжат и бояр, разрешив им вернуться в Москву.

Боярство в позднемосковский период

После смерти царя Ивана IV сильно поколебленная Боярская дума при его преемнике царе Федоре (1584-1598) вновь начала возрождаться как высокородный и влиятельный государственный орган в государстве. Только за первый год (с 1584-1585 гг.) численность боярских курий думы возросла более чем вдвое (Р. Г. Скрынников).

Более того даже ликвидированная в доопричный период система кормлений, в царствование Федора Иоанновича была частично возрождена и причем исключительно в интересах отдельных бояр. Например, в кормление Шуйскому был передан один из крупнейших посадов страны - Псков. На черносошном Севере обширная Важская земля перешла из-под управления земских органов в кормление конюшему боярину Б. Ф. Годунову (бывшему к тому же шурину царя). Кормленщики появились в Гороховце, Каргополе и других местах.

При первом выборном (Земским собором) царе Борисе Годунове (1598-1605) образовалась титулованная боярская оппозиция недовольная «худородным» царем Борисом. Но сокрушив боярскую оппозицию и многих из них отправив в ссылку, Годунов вскоре изменил тактику и пошел на примирение с родовитыми боярскими фамилиями. Ссыльных вернул и даже вернул отнятые у них ранее боярские звания.

Годунов отчетливо понимал свою неполную легитимность и пытался замириться с родовитой аристократией страны. Однако у него это не совсем получалось. Неслучайно по одной из версий именно в боярской среде возник проект самозванца (Лжедмитрий I), направленный на смену Годунову. В то же время именно Годунов привел в думу многих своих неродовитых родственников и приближенных, дав им боярские звания.

За время Смуты боярство и высшее дворянство напуганное воспоминаниями об опричном терроре Ивана Грозного несколько раз пытались установить государственный порядок, основанный на письменном договоре с царем, в котором ограничивалась бы самодержавная власть. Такие попытки были при воцарении Василия Шуйского в 1606 г. и в договоре Салтыкова с поляками 4 февраля 1610 г.

В крестоцеловальной записи Василия Шуйского которую «новоизбранный» царь сделал после своего вступления в высочайшую должность, выделялись 3 пункта. 1) Царь Шуйский не имеет власти никого лишать жизни без приговора Боярской думы. 2) Вместе с виновными, в каком либо преступлении не должны подвергаться гонениям его родственники и их имущество. 3) Царь в своих обвинениях должен опираться на доказательства суда и судопроизводства, а не на доносы.

Собственно говоря, все его (Василия Шуйского) правление (1606-1610), наряду с последующей «семибоярщиной» историками неслучайно называется «боярским коллективным правлением». Это был пик боярской власти в стране, официально закрепленной договором об ограничении верховной власти. Историк В. Ключевский высоко оценил крестоцеловальную присягу Шуйского: «Принимая, крестоцеловальную присягу В. Шуйский превращался из государя холопов в правомерного царя подданных, правящего по законам».

Еще в одном договоре Смутного времени о приглашении на царство польского королевича Владислава от 4 февраля 1610 г. также указывались пункты, ограничивающие самодержавную власть в пользу бояр. Например, суд должен совершаться «по старине», а именно, как «то вольно будет боярам и всей земле». Владислав не должен был никого казнить «без ведома Думы и без суда». И наконец, подати с населения новый царь также не мог собирать без согласия Боярской думы.

В Смутное время как никогда проявился узкосословный эгоизм родовитой аристократии и боярства стремившегося ограничить царскую власть в свою пользу и сделать ее зависимой от аристократии. Справедливо звучат слова польского историка Казимира Валишевского: «Высшая аристократия ради защиты своих привилегий умела находить одни временные уловки, порождать и принимать искателей престола, прибегать к вмешательству иностранцев; она выставляла Димитрия против Годуновых, шведов против поляков, продавалась всякому, кто больше сулил, и, в конце концов, погрузилась в бездну вполне заслуженной непопулярности».

В то же время эти новые боярские «уловки» заключали в себе и положительные элементы, а именно, становление правовых начал по ограничению негативных деспотических устремлений самодержавия.

При воцарении Михаила Романова в 1613 г. боярство вновь хотело выторговать для себя уступки. Повествуя о воцарении первого Романова подъячий Посольского приказа Г. Катошихин, указывал, что якобы при избрании Михаила на престол его заставили поцеловать крест на том, чтобы он никого из их вельможных и боярских родов не казнил ни за какое преступление, а только мог ссылать в заточение». (В. Ключевский) Тот же Катошихин описывая правление Михаила Романова, подчеркивает, что царь Михаил не мог ничего делать «без боярского совета». Впрочем, правление первого Романова было ограничено не только Боярской думой, но также и всесословным Земским собором.

Взаимоотношения между самодержавной властью и боярством во главе с Боярской думой кардинально меняются в правлении Алексея Михайловича 1645-1676 гг., когда стремительно набирает обороты движение государства в сторону полного абсолютизма. Это было подтверждено закреплением в 1654 г. в государевом титуле соответствующей формулы – самодержец. При втором Романове стало правилом запрет местничества на время военных действий, а также снижения былой роли Боярской думы.

По словам русского историка Е. Преснякова Боярская дума теперь становится «покорным орудием» верховной власти. Согласно Соборному Уложению 1649 г., Боярская Дума хотя и являлась законодательным органом наряду с царем, но при этом она утратила право самостоятельно выносить постановления, имевшие силу закона. И хотя в это период «боярство растет количественно, но теряет в политическом и общественном весе». Это означало, что бояр все больше стали теснить выходцы из средних служилых слоев (приказных людей и дворян), целиком зависимых от царской воли, а не от своей родословной.

Отмена местничества в 1682 г. наносит непоправимый удар по авторитету родовитой аристократии в управлении страной. Отныне честь и чины должны были даваться людям по их личным заслугам, а не «по породе». Это был смелый и неизбежный в тех условиях шаг молодого царя Федора Михайловича (1676-1682 гг.) в сторону современного государства.

И хотя боярство вплоть до конца XVII века сохраняло за собой ведущее элитарное положение в русском обществе, дни его были окончательно сочтены. Процесс слияния бояр и дворян в единый класс «государственных служилых людей» близился к своему завершению. И этот процесс закончился в начале XVIII века.

Боярство как политическая сила и пережиток средневекового консерватизма явно не вписывалась в формирование более современного государства выстраиваемого гением Петра и потому, с ним безжалостно было покончено.

Автор: Вячеслав Бакланов.     Дата: 2014-09-22     Просмотров: 7749    

Твитнуть

Можно также почитать из рубрики: Московская Русь - Россия

Поделись с друзьями:

Добавить комментарии: